— Мальчики поссорились. Спрячь своего сына. Надо как-то уладить дело.
Визирь спрятал сына, а царь застрелил лань, показал ее глаза сыну и молвил:
— Вот, сын мой, добрый сын визиря по твоей воле лишен жизни.
Рама обрадовался, но радость его была недолговечна, он скоро затосковал по любимому товарищу, — ведь они часто беседовали, играли вместе и Лакшмана так удивительно умел рассказывать. И вот Рама вдруг увидел странный сон, и никто не мог истолковать ему этот сон. Четыре ночи подряд Раме снился дивный хрустальный дворец, а в нем царевна, белая, как мрамор. Этот странный сон мучил царевича, и он все вспоминал своего любимого друга Лакшману.
Наконец, он пошел к своему отцу и спросил его:
— Где могила милого моего друга? Я хочу умереть на ней.
— Удивительный ты человек, — сказал царь, — сам потребовал, чтобы убили несчастного, ни в чем не повинного Лакшману, а теперь хочешь умереть на его могиле. Что все это значит?
Рама плакал и сокрушался, горюя, что друг умер по его вине; и вот он решил искупить свое безумство и дикий гнев добровольной смертью на могиле бедного Лакшманы. Царь, наконец, убедился, что Рама искренне раскаивается, и, видя его отчаяние, сказал ему.
— К счастью для тебя, отец твой не выполняет все безрассудные прихоти своего сына. Так знай же: твой друг жив. Его спасли от твоего беспричинного гнева.
Глаза, которые тебе показали, — глаза убитой лани.
Ты сейчас увидишь своего друга. Смотри не ссорься с ним опять: дружба приобретается с трудом, и особенно редка она в жизни царей. Так не теряй же теперь того, что потом, может быть, никогда уже не приобретешь.
Велика была радость свидания! Юноши забыли о своей несчастной ссоре и только и думали о том, как бы угодить один другому. Рама вспомнил свой сон и тотчас же стал просить Лакшману растолковать его.
— Четыре ночи подряд я видел один и тот же странный сон, — сказал Рама. — Мне снилось, что я все иду да иду долго-долго по густому лесу и дошел до рощи кокосовых пальм. За нею была роща гуав, затем роща бетельных пальм, а дальше — великолепный цветник. Там цвели самые удивительные цветы, и жена садовника дала мне охапку цветов. Сад обтекала широкая и глубокая река, а на другом берегу реки стоял дивный хрустальный дворец, весь прозрачный, и сквозь стены его я увидел прекраснейшую в мире царевну, белую, как мрамор. Она сидела во дворце, с ног до головы украшенная жемчугами и драгоценными камнями. Красота ее так поразила меня, что я упал в обморок, а когда пришел в себя, то проснулся. И четыре ночи подряд я видел тот же сон.
Никто не может объяснить мне значение этого сна.
Скажи ты мне, что он означает?
— Твой сон, — ответил Лакшмана, — не сон, а явь.
Царевна, которую ты видел, действительно существует, и она дочь одного великого царя. А государство его лежит далеко отсюда. И все, что ты видел, — и рощи, и сад и хрустальный дворец, и река — все они в самом деле именно такие, какими ты их видел. А то, что тебе четыре раза снилась царевна, показывает, что тебе суждено жениться на ней. Только это не легкое дело: за царевну сватались уже очень многие цари и царевичи, а она дала зарок, что выйдет только за того, кто сможет на коне перепрыгнуть через реку и предстать перед нею в хрустальном дворце. Но все,
кто пытались это сделать, тонули в реке или разбивали себе голову, и ни один из них не остался в живых.
— А мы можем попасть в эту страну? — спросил Рама.
— Конечно, — ответил Лакшмана, — скажи своему отцу, что мы хотим поехать посмотреть на свет божий, и не бери с собой ни слонов, ни свиты. Поедем мы вдвоем, и ты попроси у отца его боевого коня.
Рама пошел к отцу и попросил у него разрешения уехать вместе со своим другом, чтобы посмотреть свет. Царь охотно согласился и предложил ему спутников, слонов, коней. Но Рама от всего отказался и попросил только дать ему старого царского боевого коня.
— Возьми его, сын мой, — сказал царь.
И вот друзья отправились странствовать.
Много дней, недель и месяцев ехали они, пока, наконец, не добрались до рощи кокосовых пальм. За нею росла роща гуав, а затем показалась роща бетельных пальм. Друзья поняли, что приближаются ко дворцу той царевны, которая снилась Раме. И правда, вскоре они въехали в чудесный сад где жена садовника поднесла царевичу великолепные цветы. Но тут друзей ждала беда.
Надо сказать, что цари и царевичи, стремясь проникнуть к царевне в хрустальный дворец, гибли сотнями и тысячами; поэтому царь приказал, чтобы никто не смел пытаться перескочить реку, не повидавшись с ним и не выслушав его увещеваний. Так ему удавалось многих отговорить от безумной затеи. Рама и Лакшмана этого не знали; они выехали на самый берег реки и собрались уже перепрыгнуть через реку, как вдруг появилась царская стража и отвела их в тюрьму.
Смутились друзья. Ведь цель казалась им такой близкой, а теперь неизвестно было, какая ждет их судьба и выпустят ли их вообще из тюрьмы.
— Как ты думаешь, — спросил Рама Лакшману, — удастся нам отсюда выбраться?
— Право, не знаю. Но попытаемся.
Лакшмана дал одному из стражников денег и попросил его несколько раз прокричать на улице около дворца:
— У жены садовника сбежала корова.
Стражник подивился странной просьбе, но, не видя в ней ничего преступного, взял деньги и выполнил поручение Лакшманы. Жена садовника услыхала клич стражника и подумала: «Это, верно, мои бедные юноши попались и сидят в тюрьме. Постараюсь их освободить». Она подговорила двух старых нищих и взяла их с собой.
А тюрьма находилась в том же дворе, что и небольшой храм, куда часто ходили молиться женщины из дворца; так что тюремная стража стояла не у дверей тюрьмы, а у ворот большого двора. Стража знала жену дворцового садовника, и ее впустили во двор, впустили и двух ее спутников. Быстро раскрыла она дверь тюрьмы, нищие обменялись платьем с узниками и остались в тюрьме, а Рама и Лакшмана под видом нищих вышли с женой садовника.
Наутро стражники привели к царю обоих нищих, одетых в царское платье, и доложили, что вот-де опять поймали царевича, который хотел без разрешения перепрыгнуть реку. Посмотрел царь на нищих
и рассмеялся.
— Хороши же вы стражники! Наших городских нищих не узнали. Отпустите-ка их! Кто-то над вами посмеялся. В этих людях царского только и есть что
одежда.
Тем временем Рама и Лакшмана переоделись и явились на царский прием. Ласково принял их царь, но когда узнал о желании Рамы, покачал седой головой и молвил:
— Странные вы существа, молодые люди! Сотни есть на свете царевен не хуже моей дочери. Но вы хотите во что бы то ни стало получить именно ее. А все потому, что она упрямая и требует невозможного от женихов. Бросьте свою затею, не жертвуйте жизнью зря, она вам пригодится для лучшего.
Но все уговоры царя ни к чему не привели, и пришлось провозгласить в городе, что еще один царевич сватается за царскую дочь и хочет попытать счастья.
Выехал Рама на берег, и почуял боевой конь, что теперь ему нельзя посрамить своего господина: одним прыжком перескочил он реку и влетел прямо во двор хрустального дворца, потом скакнул обратно — и так три раза. Обрадовался царь, похлопал коня по шее и сказал:
— Вот это конь!
Потом приветствовал Раму:
— А вот это всадник! Теперь уж моя упрямица должна выйти замуж.
Пышно справили свадьбу, и зажили молодые во дворце. Но вскоре Рама сказал царю:
— Отпусти нас к отцу и матери! Я у них один сын и стосковался по ним, а они по мне.
— Хорошо, — ответил ему царь, — поезжай, но помни, что я всегда буду рад тебе и что дочь у меня тоже одна. Хотелось бы мне иногда видеться с нею.
Молодые двинулись в путь, а с ними Лакшмана и много спутников. Проехали лес и к ночи остановились
на опушке и раскинули шатры. Лакшмана стал на стражу с вечера. Долго сидел он, но все было тихо.
Вдруг на ветку большого дерева, над его головой, сели две маленькие совы. У сов этих перья белые и черные; это очень умные птицы, и они знают, что должно случиться с людьми, — надо только понять их речи. Но лишь немногие люди знают их язык. К счастью, Лакшмана понимал язык сов, и он стал внимательно слушать, что они друг другу говорили.
— Давно ты, милый, ничего мне не рассказывал, — сказала сова своему мужу, — расскажи что-нибудь.
— Хорошо, расскажу тебе про этих людей в шатре и про того юношу, что сидит под деревом на страже и не знает, что будет с ним и с его друзьями. Слушай.
И сова рассказала о том, как родились Рама и Лакшмана, как они были дружны и как поссорились, а потом помирились; рассказала и о том, как царевич видел сон, как поехал за невестой, перепрыгнул реку и женился.
— Теперь, — продолжала сова, — они едут домой, и бедного Лакшману ждут беды неминучие. Станет царевич с женой подъезжать к своей столице, и проедут они под большим деревом. Туг Лакшмана заметит, что большая ветвь грозит вот-вот упасть и убить проезжих. Бросится он тогда и быстро погонит лошадей, — их спасет, а себя не спасет. В другой раз пройдут они под большими воротами дворца, и камень сорвется сверху. Лакшмана схватит царевну и спасет ее, — хоть в той стране закон запрещает касаться женщин царской крови; царевну спасет, а сам опять не спасется. А на третий раз погибнет. В первую ночь будет он сторожить у опочивальни царевича, и в полночь к царевне подползет большая гремучая змея. Лакшмана разрубит ее мечом, и брызнет змеиная кровь на лоб царевны, но она не проснется. Не решится Лакшмана коснуться рукой лба царевны, а закроет платком глаза и языком слижет змеиную кровь. Тут царевич проснется, увидит все и станет упрекать
друга. А как станет он его упрекать, друг окаменеет с ног до головы.
— И что же, — спросила сова мужа, — так он и останется камнем навсегда?
— Нет, — ответил ей муж, — восемь лет он пробудет камнем, и спасти его может лишь одно: если у царевны и царевича родится сын и он сам, своей волей и своей рукой, ухватится за каменную руку Лакшманы, тогда окаменевший оживет. Ну, теперь довольно; полночи я проговорил. Полетим ловить мышей, — ловить и есть. Шуху! шуху!
Лакшмана слушал и записывал каждое слово совы.
Тяжело у него было на сердце. Наутро он завернул в пальмовый лист все, что записал, запечатал его, отдал Раме и сказал:
— Это мое завещание. Когда со мной случится беда, прочти, что здесь написано.
Удивился Рама, но взял завещание друга.
Поехали дальше. И правда, все случилось так, как предсказывала сова: и ветвь упала с дерева, и камень сорвался со стены, чуть не убив царевну, и змея подползла к царевне, но ее прикончил верный друг царевича. А царевич спросонья увидел только пролитую кровь да поднятый меч в руке Лакшманы и обвинил друга в том, что тот хотел убить его и царевну. И Лакшмана тотчас окаменел.
Обезумел от ужаса царевич — понял, что произошла какая-то страшная ошибка. Тут Рама вспомнил про завещание Лакшманы, которое всегда носил на груди, немедля взломал печать и вместе с царевной прочитал все, что тот написал. Горько упрекал он себя, что погубил друга, но делать было нечего, оставалось лишь ждать, что исполнится предсказание совы.
Однако года проходили, а у царевича и царевны все не было сына, и только в начале девятого года, наконец, родился мальчик. Как только он начал ползать, Рама с женой стали приносить его к окаменевшему Лакшмане, в надежде, что сбудется предсказание. Но ребенок был мал и не мог дотянуться до руки несчастного. Наконец, мальчик стал подниматься на ноги и однажды, боясь упасть, уцепился за руку каменного Лакшманы. И тотчас Лакшмана ожил, схватил ребенка на руки и расцеловал его, а ребенок засмеялся. Счастливые родители не знали, как выразить свою радость, — ведь их друг ожил! Тотчас послали доложить обо всем царю и другу его, визирю, отцу Лакшманы, и те немедленно пришли.
— Много ты горя причинил своему другу, — сказал Раме царь. — Теперь дай ему счастье — найди ему хорошую и красивую жену.
Рама тогда сосватал другу царевну — дочь соседнего царя, и Лакшмана, наконец, зажил счастливо.
